Центр «Сириус» недавно стал площадкой для встречи молодых учёных с Президентом Российской Федерации, который сказал о том, что психологическая поддержка имеет огромное значение для участников СВО. Президент отметил, что отечественным структурам, оказывающим психологическую помощь, нужно активно развиваться, так как их специалисты очень востребованы. Он призвал муниципальную, региональную и федеральную власть (то есть государство в целом) уделять им должное внимание, поскольку важно, чтобы психологические службы соответствовали общественным запросам.
Владимир Путин решил обратиться к Председателю Правительства России и координационному совету с просьбой о рассмотрении и данного вопроса.
Журналисты издания «MK.RU» решили изучить эту актуальную тему подробнее и взяли интервью у Алексея Захарова – военного психолога, участвовавшего в боевых действиях. Он отметил, что реабилитация действительно очень важна для тех, кто побывал в зоне боёв, и высказал свои мысли о шагах, которые следует предпринять, и об организации работы в этой сфере.
Самые актуальные моменты из интервью Алексея Захарова мы приводим ниже.
– Алексей Валерьевич, хотелось бы вас спросить о проявлениях боевой травмы у военнослужащего, который возвратился со специальной военной операции. По каким основным моментам в его поведении можно её распознать?
– Существует два варианта проявления посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) и боевой психологической травмы: человек может быть либо агрессивным, либо подавленным. На это влияет его характер. Он может несколько часов подряд бездействовать, уставившись в стену, или громко кричит, ищет виноватых, рвёт на себе одежду и чего-то требует.
Абсолютно все, кто столкнулся с посттравматическим синдромом, теряют сон: либо вовсе не спят, либо многократно просыпаются, видя кошмары, и кричат среди ночи.
Они пьют много воды и, соответственно, слишком часто посещают туалетную комнату. Сильно потеют и всё время облизывают губы, ведь их организм страдает нарушением водного обмена. Это также говорит о тяжёлой травме.
Такие люди отличаются неосознанной мимикой, лицевыми тиками и спазмами, а их конечности подвержены немотивированным движениям (плечи подёргиваются, колени «гуляют»). В такой ситуации у любых моторных проявлений нет мотива, и они случаются самопроизвольно.
Имеется и другой фактор – это когда человек не слышит вас. При этом со слухом у него всё в порядке, просто он всё время погружён внутрь себя и находится глубоко в своих мыслях. Причём само его общение характеризуется бесконтрольностью и повышенными тонами. Даже при бытовых просьбах («дай вилку», «отрежь хлеба») он не говорит сдержанно, а кричит.
– Каждого ли может настигнуть посттравматический синдром? Или некоторых людей негативные последствия пережитых событий обходят стороной?
– Боевая обстановка наносит психологическую травму абсолютно всем, и здесь нет исключений. Каждый подвергается стрессовому воздействию в зоне боёв и ощущает его. И есть разные способы реагировать на это.
Заблаговременно обученному и подготовленному человеку грозит лишь слабый вариант посттравматического расстройства, который он проживёт практически без последствий. Однако и он всё равно будет нуждаться в сравнительно лёгкой и менее затратной реабилитации.
Проживают боевую травму долго. Данный период обычно составляет год и более. Это схоже со сроком, когда остро переживают смерть близких. Одним требуется минимум около года, чтобы принять ситуацию, другим нужно больше, а третьи так и не выходят из сложившихся обстоятельств.
Отчего так бывает? Вооружённый конфликт – это убитые и раненые, а также множество страдающих людей. И всё это видно, заметно, от этого не скрыться. Любая степень насилия над другим человеком воспринимается нашим организмом в качестве насилия над самим собой. Иными словами, когда при нас кто-то подвергается насильственным действиям, мучениям или убийству, то в тот момент мы находимся под такими же психологическими нагрузками, какие приходится испытывать и самой жертве. Таково устройство нашей физиологии.
Чтобы человек, имеющий боевую травму, мог полностью грамотно социализироваться, ему потребуется 1–3 года реабилитации.
Причём почти все пострадавшие обычно отрицают, что им необходима такая помощь. Им нравится думать, что они здоровы, хотя это и не соответствует действительности. Так вот подобное отрицание и есть некий диагностический фактор, указывающий на наличие травмы. Здесь задача родственников – не устраняться равнодушно от данной проблемы, а настоять на том, что нужно пройти реабилитацию. И чем быстрее приступить, тем качественнее будет результат.
После стресса нередко от людей можно услышать: «Я ни в чём не нуждаюсь. У меня прекрасное самочувствие». Скорее всего, в тот момент это действительно так. Однако коварство посттравматического синдрома в том, что он часто проявляется даже по прошествии трёх лет и бывает чрезмерно жёстким, несущим серьёзные психосоматические заболевания, которые потом победить будет невероятно сложно.
– Но когда боевая травма и посттравматический синдром уже присутствуют, есть ли возможность облегчения их последствий?
– Конечно. Прежде всего люди должны быть проинформированы о большой вероятности столкновения с такими явлениями. Это очень важно. Для этой миссии нам нужно больше квалифицированных сотрудников. И более всего мы нуждаемся в психологах, которые сами были участниками вооружённых конфликтов.
Также хотелось бы иметь в штате больше психологов для сопровождения боевых периодов.
Военнослужащие должны проходить одновременно как боевую, так и психологическую подготовку, то есть не только учиться стрельбе и правильному передвижению, но и познавать психологическую безопасность в разных её аспектах.
Мы выработали ряд методик, помогающих в психологической подготовке. Их реализация поможет избавиться от большинства негативных последствий в дальнейшем. Военнослужащие с более разумных позиций смогут оценивать произошедшую ситуацию и будущие потери.
Во-вторых, помочь в облегчении посттравматического состояния можно благодаря передаче людей в реабилитационный процесс. В соответствии с конкретными сроками, на передовой проводится ротация личного состава, чтобы военнослужащие могли отдохнуть, переключиться и психологически перезагрузиться. Период такого восстановления длится максимум три месяца.
К тому же необходимо соблюдение сроков, когда военный находится в месте, где ему угрожает прямая опасность, ведь их нарушение может привести к реальному сумасшествию человека. Поэтому смены военнослужащих имеют колоссальное значение.
– Какова сегодня государственная поддержка реабилитационного процесса участников военной операции?
– Со стороны государства, хотя и с небольшим опозданием, всё же появились определённые мысли по этому поводу. И это вселяет оптимизм.
Но наши многочисленные психологи зачастую в личных консультациях применяют методы Запада, а нам нужны эксперты, прорабатывающие боевые психологические травмы. Вот их у нас пока мало.
В определённое время мы работали над формированием антикризисных бригад в тех населённых пунктах, которые подверглись террористическим актам. Это был ряд специальных отделений, относящихся к службам социальной помощи или структурам Министерства образования.
Сегодня мы переживаем такую ситуацию, в которой снова есть место подобным вещам. Именно их воссозданием мы сейчас и занимаемся.
Различные учебные заведения должны стать базой для таких центров, ведь после специальной военной операции большинство ребят смогут поступить туда на обучение, особенно если им полагается ряд льгот.
Ещё подобным центрам необходимо существовать при госпиталях ветеранов войн и боевых действий. Дело в том, что психологическая реабилитация лишь самого военнослужащего не имеет смысла. Она должна проводиться комплексно, включая и близких родственников. Ведь вся семья получила стрессовую травму, ожидая своего воина, живя в страхе за него, черпая информацию из информационного потока.
Так что решением данного вопроса должны заниматься не одни лишь психологи. Здесь требуется медико-психологический подход к реабилитации, которая будет проводиться в стенах медицинских центров. Нужен союз психологии и психотерапии. Поэтому существует потребность в реабилитационных базах, хотя это и дорого.
– А какая возможна помощь военнослужащему от его близких?
– В такой семье все должны более внимательно относиться к каждому, заботиться не только о себе, но и о ближних. Подобные взаимоотношения помогут обязательно.
Вернувшийся военный, почувствовав заботу родных людей в сложный период, так же участливо будет относиться к родителям, жене, детям. Последующую семейную жизнь необходимо строить на таком объединении и совместной работе над общими интересами. Это очень важно.
При этом не следует обделять вниманием подрастающее поколение, считая, что детям не под силу понять события вокруг. Это ошибка. Они всё понимают и так же травмируют свою психику. Я знаю, что когда-то, если ребёнок сообщал школьному психологу о возвращении своего папы из зоны боёв, данный специалист обращался в окружной психологический центр, и вся семья бесплатно проходила там реабилитацию. Увы, но в наши дни такого не существует. Однако хочется верить, что скоро всё изменится.
Нам, компании «Доступная страна», тоже хочется верить в то, что в нашей стране будут реализованы все возможные меры для качественной реабилитации участников СВО.
Комплексные решения по адаптации и реабилитации – это сфера, в которой мы являемся экспертами.
Уже более 10 лет мы производим и поставляем оборудование, предназначенное как для персонального использования, так и для оснащения государственных учреждений:
- Оборудование для адаптации зданий и формирования доступной среды - комплексно оснащаем входные группы, санузлы, внутреннее пространство и прилегающую территорию учреждения в соответствие с действующими нормами;
- Оборудование для инклюзивного образования – проектируем и полностью укомплектовываем сенсорные комнаты, кабинеты психолога, логопеда, кабинеты для ЛФК, творческие мастерские;
- Реабилитационное оборудование – в нашем ассортименте широкий выбор реабилитационных тренажеров, оборудования для адаптивной физкультуры, специализированные жилые модули для социально-бытовой адаптации, предметы личного пользования в период реабилитации и для людей с инвалидностью - кресла- коляски, костыли и трости, специальные кровати, матрасы и многое другое.
Для реабилитации военнослужащих СВО и оказания помощи при посттравматическом синдроме (ПТСР) мы предлагаем ряд готовых эффективных решений:
АПК «Импульс» - это специфическое решение для проработки конкретных острых негативных психологических состояний. Предназначен для проведения психокоррекционных сеансов в рамках краткосрочной терапии. Уже после одного сеанса ситуации, связанные с боевой травмой вспоминаются более спокойно, без интенсивных эмоций.
АПК «Управляемая релаксация» - это неспецифическое решение, воздействующее с помощью светозвуковой нейростимуляции и приводящее человека в требуемое ресурсное состояние. Готовые сессии сенсорного воздействия помогут справиться с нарушениями сна, тревожностью, депрессией, мышечным напряжением и другими симптомами посттравматического расстройства.
АПК «Монитор БОС» представляет собой портативный модуль биологической обратной связи. Дает психологу возможность объективно оценивать состояние человека – степень его релаксации, активации и эмоционального реагирования, а также отследить динамику изменения состояний от сеанса к сеансу. Позволяет судить об эффективности применения выбранных техник психологической помощи и подбирать наиболее результативные способы воздействия.
Данные решения отличаются легкостью внедрения и эксплуатации. Они существенно расширяют возможности психолога при работе с последствиями боевых психотравм.
Если перед Вашим учреждением стоит задача качественно организовать социально-психологическую помощь участникам СВО – просто обратитесь к нам. Мы плотно работаем с государственными учреждениями и хорошо понимаем задачи и сложности, которые перед ними встают. Нами оборудовано уже порядка 11 000 учреждений из 82 регионов по всей РФ и весь этот экспертный опыт мы готовы направить на реализацию Ваших проектов.
Оставьте заявку на сайте
или напишите нам на zakaz@dstrana.ru или в WhatsApp
и получите счет на интересующие модели
8 800 200 13 80